Сент-Ив (Пер. Чистяковой-Вэр) - Страница 30

Не могу сказать, чтобы я ясно помнил путь моего следования. Я никогда хорошенько не знал названий тех мест, через которые мы проходили, и расстояний их одного от другого, теперь же совершенно забыл; это тем более достойно сожаления, что, без сомнения, дорога моя лежала через местности, прославленные пером Вальтера Скотта. Скажу больше: мне даже кажется, что судьба еще сильнее благоволила ко мне; я убежден, что видел несравненного писателя и говорил с ним. Однажды мы встретили высокого, полного старика с сильной проседью в волосах; его покрытое морщинами лицо было весело и приветливо. Он ехал верхом на черном пони, закутавшись пледом поверх зеленого сюртука; старика сопровождала наездница, его дочь, молодая и очаровательная. Они нагнали нас в одной из зарослей вереска, около четверти часа ехали рядом с нами, потом снова ускакали и исчезли между холмами, тянувшимися с левой стороны. К моему великому удивлению, непреклонный мистер Сим растаял сейчас же при появлении этого господина, который окликнул его как знакомого, сразу пустился толковать с ним о ремесле погонщиков и ценах на скот, не отказавшись взять щепотку табака из неизменного рога. Вдруг я заметил, что глаза незнакомца следят за мной, вскоре он заговорил с Симом обо мне. Часть этого разговора я совершенно невольно подслушал, другую половину его я домыслил сам, основываясь на отчете Сима.

— Вероятно, к вам пристал погонщик-любитель? — спросил незнакомец.

Сим ответил, что у меня были свои собственные причины желать путешествовать тайным образом.

— Ну, ну, вы не должны рассказывать мне о его делах. Вы знаете, я из судейских, — ответил старик. — Однако я надеюсь, что он не сделал ничего дурного?

Сим сказал, что моя вина — долги.

— О, Бог мой, — вскрикнул незнакомец, — это еще ничего! Итак, сэр, — прибавил он, обращаясь ко мне, — вы пробираетесь через наши леса ради удовольствия.

— Да, сэр, — ответил я, — и мне приходится заметить, что это действительно очень интересно.

— Завидую вам, — сказал он. — Я сам исходил все эти места, когда был помоложе. Моя юность погребена под этими кустиками вереска, как душа лиценциата Луция. Но вам следовало бы взять проводника. Большая часть прелести этой местности заключается в ее легендах.

Обратив мое внимание на маленький обломок стены величиной с обыкновенную надгробную плиту, он, в виде примера, рассказал мне историю о людях, некогда живших здесь. Много лет спустя я в виде развлечения читал роман «Вэверлей» и вдруг нашел повторение того самого рассказа, который слышал от встретившегося мне среди пастбищ человека в зеленом сюртуке! Мгновенно в моей душе воскресли с отчетливостью ясного сновидения все подробности той сцены: тон голоса незнакомца, северный акцент его произношения, сам вид неба и земли, температура воздуха. Незнакомец в зеленом сюртуке был великим незнакомцем. Я встретил Скотта! Я слышал из его уст рассказ! Я мог бы написать ему, попросить его возобновить знакомство, сказать ему, что его слова еще звенят в моих ушах. Но я слишком поздно сделал свое открытие! В то время тяжесть почестей и несчастий великого человека уже сломила его.

Дав нам каждому по сигаре, Скотт простился с нами и ускакал вместе со своей дочерью. Когда я спросил у Сима, кто этот человек, он ответил: «Это господин, его знают все», но, к несчастью, это ничего мне не объяснило.

Теперь следует вспомнить о более важном приключении. Долгое время шли мы по пути, избитому множеством копыт, покрытому травой, объеденной громадным количеством стад, проходивших тут до нас, и не встретили ни одной партии продажного скота. Наконец однажды утром мы заметили, что к прогонной дороге приближается караван, похожий на наш, но только гораздо более многочисленный. Он был еще на расстоянии полумили от дороги, когда мои спутники заволновались: они вскарабкивались на бугры, старались хорошенько рассмотреть стадо, прикрывая глаза рукой, совещались между собой с такой тревогой, которая удивляла меня. В это время я уже убедился в том, что их сдержанные манеры не прикрывали, по крайней мере, активной неприязни ко мне, и потому осмелился спросить, что случилось.

— Дурная встреча, — выразительно произнес Сим.

Целый день мои товарищи держали собак настороже и гнали скот необыкновенно быстро, что, казалось, не нравилось животным. Сим и Кэндлиш обсуждали положение вещей, тратя при этом больше обыкновенного табака и слов. По-видимому, они узнали двух погонщиков из соседнего с нашим каравана, одного звали Фаа, а другого Джиллис. Мне так и не удалось выяснить, существовала ли между моими товарищами и незнакомыми мне пастухами неоконченная ссора, или какие-либо особые причины порождали вражду между теми и другими, но только Сим и Кэндлиш ожидали нападения. Кэндлиш несколько раз выражал радость по поводу того, что он оставил «свои часы у хозяйки». Сим каждую минуту поднимал в воздух дубинку, потрясал ею и проклинал судьбу, из-за которой случилась эта неприятность.

— Я ничего не имею против того, чтобы побить этого негодяя, — сказал он. — Пусть только попадется мне в руки!

— Ну, господа, — проговорил я, — предположим, что они подойдут, — что же? Мне кажется, мы отлично расправимся с ними! — При этом я поднял мою палку, подарок Рональда (который я вполне оценил в эту минуту), и стал крутить ею над головой так, что она засвистела в воздухе.

— Да? Вы решили? — спросил Сим, и на его невыразительном лице промелькнул луч одобрения.

В тот же вечер, порядочно устав от нашего дневного перехода, мы остановились ночевать близ зеленеющей маленькой плотины, из середины которой вырывалась струйка воды, едва достаточная для того, чтобы вымыть в ней руки. Мы закусили и легли, но еще не успели заснуть, когда раздалось грозное ворчание одной из овчарок — это встревожило нас. Мы все трое выпрямились, но сейчас же снова пригнулись к земле, держа палки наготове. Только чужестранец, стоящий вне закона, только старый солдат и молодой человек могут так спокойно относиться к приключениям; я не знал, кто был прав в ссоре, даже не предполагал, какие последствия повлечет за собой драка, но готовился бороться заодно с погонщиками, как, бывало, утром перед сражением готовился пасть в бою рядом с моими товарищами-солдатами. Вдруг из вереска показались три человека. Они бросились на нас так стремительно, что мы едва успели вскочить на ноги. Через мгновение каждый из нас уже дрался с противником, которого он едва различал в сгущавшейся полутьме. Что происходило с другими, я не могу описать, но мошенник, дравшийся со мною, был очень ловок и мастерски владел своим оружием. Он напал на меня врасплох и все время пользовался невыгодным моим положением, заставляя постепенно отступать от него; наконец, только в виде самосохранения, я ударил его концом палки как рапирой, попав ему в горло; мой противник упал, точно сбитая шаром кегля.